В начале зачёта космонавты консервировали служебные системы СМ и конфигурировали связь под ВКД. Группа инструкторов сгрудилась у мониторов в контрольной комнате на втором этаже. Смежники (мы) сидели чуть поодаль.
Инструкторов можно было разделить на три условные части: инструктора-ветераны – военные пенсионеры, отдавшие всю жизнь ЦПК и обучившие десятки экипажей «Союзов», «Салютов», «Алмазов», «Мира» и МКС, инструктора-офицеры среднего возраста (их осталось всего около 200 человек, сохранивших погоны, но оставшихся в гражданской организации, многие из них носят синюю авиационную форму или комбинезоны ЦПК) и молодые гражданские инструктора, среди которых много девушек – бывшие студенты из Новочеркасска.
Инструкторов-ветеранов называют только по отчествам – Петрович, Кузьмич и т.д.
Петрович как раз распекал экипаж за ошибку при конфигурации связи. Космонавты, правда, этого не знали, так как на связи с ними, как и положено, был только главный оператор.
Вообще атмосфера царила весёлая, инструктора шутили, очень много на тему межнационального взаимодействия, поскольку уже много лет в ЦПК готовят иностранных астронавтов, а теперь, когда к концу года завершат свою активную жизнь шаттлы, все астронавты мира, кроме китайцев, будут проходить подготовку в ЦПК в Звёздном городке.
После завершения работ по станции, мы меньшим составом перешли в корпус с «Выходом-2». Скафандристов («Звезду») представлял Михаил Михайлович Балашов, так как Геннадий Глазов всё ещё на больничном.
До обеда Александр Самокутяев и Андрей Борисенко готовили скафандры к выходу. Затем мы пошли в буфет. Там кроме всего давали блины, и я съел порцию. Масленичная неделя.
После обеда экипаж влез в скафандры и приступил к шлюзованию, а затем и к выходу.
Интересно, что во время тренировки выхода, когда космонавты висят, подвешенные на канатах, в тёмном помещении, им включают на проекторе вид Земли. Это конечно не самая хорошая симуляция, но хоть какое-то представление. В реальности это очень страшно, выйти на край бездны… Космонавты нечасто признаются в пережитом страхе, но то, что многие его чувствуют, факт. Мне рассказывали, что у кого-то был даже ужас, полный ступор в момент выхода из выходного люка…
Ближе к вечеру экипаж расконсервировал станцию.
Я стоял на платформе «Циолковская», думая о чём-то своём. Было темно, блестел снежок в свете фонарей, вокруг возвышались сосны. Было тихо. Мелькнула мысль, что, возможно, я последний раз здесь. Тогда я как раз дочитал «Почтальона Сингулярности» Антона Первушина (
apervushin) – столько мыслей... 